Nov. 22nd, 2016 12:49 pm
Джонни Отходняк
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
neosamuraiPart III. Остаться навсегда.
--------------------------------
Кто лучше тебя самого может творить ад на земле? Не знаю. Но это точно ад. Когда ты сделал все, чтоб тебя оставили. Оставили те, кто еще как-то тебе доверял. Те, кто принимал. Те, кто любил. А по тем, кто любил, самый страшный удар...
Я чуть не убил. Да, я убийца. Как странно: сначала ты хочешь быть таким, думаешь, это круто и все такое... А потом ты этим становишься. И в один прекрасный-чудовищный момент осознаешь вдруг, как это на самом деле. А на самом деле это пустота. Пустота, отстраненность и какие-то мощные вспышки чего-то черного и неконтролируемого внутри. Но ты смотришь на них со стороны, и не чувствуешь, что делаешь. Это холод и отчуждение от оболочки, от окружающей реальности. Это сужение сознания. Это кровь на руках и желание, чтоб она текла вечно. Это смерть - холодная стальная смерть, врезающаяся в собственную ладонь - пока в собственную...
А потом это любимые глаза, которые смотрят на тебя со страхом и недоверием, ужасом и болью. И ты понимаешь, что потерял. И горячее, болезненное желание то ли немедленной смерти, то ли долгой и прекрасной жизни... И ты понимаешь, что стоишь у последней черты, тебе дается последний выбор...
Я его сделал.
Да, я катастрофически боюсь принадлежать. Я признаю: я принадлежу - тебе. Навсегда. Я буду принадлежать тебе весь - ведь это уже так. Я хочу жить, и жить с тобой. Жить прекрасно.
Я люблю тебя. Только ты. Я просто не могу потерять тебя.
Part II. Задержаться.
--------------------------------
...Он
вдруг оторвался от экрана и заметил, что пришла ночь. Он вдруг вырвался
из грез и оказался один на один с тишиной. Он панически боялся тишины,
но тут тишина была не обычная – она была еще глубже и обволакивала,
подчеркнутая мерным тиканьем часов. Он начал задыхаться ей, как тяжелой
мутной водой. Оставался один путь – в постель. Там она не могла достать
его. Если подоткнуть одеяло со всех сторон, то его никто не достанет...
«Ненавидеть.
Ненавидеть себя. Ненавидеть тупо и безысходно. Ненавидеть глаза, что
посмели смотреть так. Ненавидеть губы, что вместо слов любви
произносили те слова. Ненавидеть руки, что посмели прикоснуться к этому
нежному существу не с лаской, а с грубой силой. Ненавидеть себя так же
страстно, как любить это существо. Сжимать зубы до звона в висках,
осторожно прикасаясь губами к этим нежным рукам.
Любить... Неужели
любовь всегда такая – тяжелая, жестокая, кровавая?.. В крови
рождающаяся, на крови вырастающая, кровью проявляющаяся?.. Неужели эти
кровавые росчерки и есть мое настоящее признание в любви?..»
Он
лежал, свернувшись в этой тишине, пробуя ее на вкус, но он оставался
прежним – тяжелой мутной воды, оттененной мерным тиканьем
часов...
--------------------------------
Вечер. Странный натюрморт из из кремовых складок полотенца в вазочке с конфетами... Ирландское пиво... Тишина... "Мы ведь все решили - все!" "Да, мы все решили" - Стена. Ледяная усталость. Отчуждение и нежелание скрывать боль.
Внутри с хрустом лопается стекло - сердца. Осколки шелестят, осыпаясь.
Утро. "Я люблю тебя. Ты принадлежишь мне. Только мне" Паутина рук, обнимающая мир снаружи. Тепло и почти доверие...
Прямоугольник двери. "А если я закончусь? Таких как я больше нет..." До дрожи легкая пощечина сожаления-безысходности.
Привкус соленого железа на губах, целующих руки пустоты...
Дни как хрупкие листья ложились к его сапогам,
Призывая смириться с жестокой любовью к потерям.
Он любил напиваться и гнать откровенья врагам -
Он не верил друзьям, а себе - еще больше не верил.
--------------------------------
Огромные светлые глаза, полные глубокой, недостижимой боли. "Ты не любишь меня"
Люблю! Люблю - как же тебе это еще сказать???
Золотистый водопад по зеленому шелку. "Ты больше не нуждаешься во мне. Ты научился у меня всему - и все"
Где-то в глубине падают и разбиваются миры. Глаза горят изнутри. Молчать - и ждать.
Пока найдутся слова.
В которых не будет жестокости.
В которых не будет острых граней.
В которых не будет ядовитых шипов.
В которых не будет горечи.
В которых не будет смерти.
Смотреть - и умирать. И убивать себя. Медленно. Верно.
Но боги, как хочется не задеть - тебя!..
Уйти - вернуться - молчать - любить - заснуть.
Проснуться...
Огромные светлые глаза, ясно-утренние. "Я думаю о плохом"
Убить себя. Не поможет.
Полуоборот на пороге. Поцелуй без жеста, резкий металлический удар двери и привкус соленого металла на губах.
Найти слова.
В которых не будет крови.
Part I. Сбежать.
--------------------------------
Я
всегда уходил. Просто уходил в попытках никогда не возвращаться. В
попытках разбивать время руками. В попытках разбивать руки о свои
отражения. В попытках разбивать отражения в своем лице широко
раскрытыми ладонями. В попытках разбивать свои отражения о широко
раскрытые глаза.
И я снова ухожу. Это ведь так просто. Как прочертить навигационную траекторию.
Так
просто не оглянуться назад - туда, где чернеют и дымятся сожженные
поля, где вспарывает небо остов того, что было раньше моим домом и мной
самим.
Это так просто - ведь у меня больше нет дома. Не за что зацепиться взглядом.
Так же, как и нечего искать внутри себя. В выжженной пустоте.
Я УНИЧТОЖИЛ свой мир.
Я УНИЧТОЖИЛ себя.
Я боюсь уничтожить тех, кого люблю.
--------------------------------
Боль, такая привычная тупая боль.
Не боль порезаных рук - она почти незаметна уже.
А эта - навечно поселившаяся.
Любить больно, не любить невозможно.
Зарядить парализатор и выстрелить в руку.
На всякий случай.
Чтоб ничего глупого не случилось.
Я не знаю, сколько еще можно говорить о том, что уже обсуждено сто раз.
И в сто первый раз приходить к одному и тому же.
К тому, что если пытаться разрешить ситуацию - конструктивно или дестуктивно - результат один.
Мой отказ.
От всего.
Я по-другому не умею.
Не научили.
Прости.
--------------------------------
Еда теряет вкус.
Мир теряет объем.
Теряет наполненность.
Теряет краски.
Действие теряет направленность.
Деятельность теряет цель.
Даже сквозь прицел уже не увидеть смысла...
--------------------------------
День...
Золой костра, прожилками на речных тростниках, птичьими следами на песке "Я - твой. Я люблю только ТЕБЯ. Помнишь?"
Осколки тонкого стекла в кошачьих лапках...
Сержант запрокинул голову и плотно сжал губы, задерживая дыхание и пытаясь глотать волны судорожно-теплой слабости...
Вскользь по широко раскрытым глазам - лезвием... "Недоделанным подобием"... Он не понимает, о чем...
Сомнение
холодным скользким пресмыкающимся по венам. Черные всполохи на
периферии ослепленного взгляда. Черная полоса врезается в запястье как
мономолекулярная нить. Черные строчки убегают в безответное "никуда",
холодное и абстрактное. Никогда. Нигде.
Осколки тонкого стекла в кошачьих лапках...
--------------------------------
Он
замер. Единственной вещью, которой он всегда боялся, был холод. Но
теперь он был вынужден заморозить себя. Потому что появился еще один
страх - пустота. И она гораздо страшнее. Пустота, когда ты сам
сознательно все у себя отнял, свернул все хорошее в плотный комок и
убрал подальше, чтоб не задеть. А потом аккуратно сложил все в центре и
сжег, обуглив даже стены.
А тайник под половицей остался.
Потому
что тайник принадлежит не ему. И он отдаст - дождется и отдаст. Он не
будет думать о том, что пустота - это все, что у него останется. Он не
будет думать о том, что холод, заполнивший выжженные вены и глаза - уже
навеки. Он не будет думать.
Просто считать. Два промежутка по несколько часов уже прошли. Осталось еще пять - может больше. Но не меньше.
Будем следить за тем, как они уползают, и не будем думать о том, что кто-то внутри умирает.
--------------------------------
Кто лучше тебя самого может творить ад на земле? Не знаю. Но это точно ад. Когда ты сделал все, чтоб тебя оставили. Оставили те, кто еще как-то тебе доверял. Те, кто принимал. Те, кто любил. А по тем, кто любил, самый страшный удар...
Я чуть не убил. Да, я убийца. Как странно: сначала ты хочешь быть таким, думаешь, это круто и все такое... А потом ты этим становишься. И в один прекрасный-чудовищный момент осознаешь вдруг, как это на самом деле. А на самом деле это пустота. Пустота, отстраненность и какие-то мощные вспышки чего-то черного и неконтролируемого внутри. Но ты смотришь на них со стороны, и не чувствуешь, что делаешь. Это холод и отчуждение от оболочки, от окружающей реальности. Это сужение сознания. Это кровь на руках и желание, чтоб она текла вечно. Это смерть - холодная стальная смерть, врезающаяся в собственную ладонь - пока в собственную...
А потом это любимые глаза, которые смотрят на тебя со страхом и недоверием, ужасом и болью. И ты понимаешь, что потерял. И горячее, болезненное желание то ли немедленной смерти, то ли долгой и прекрасной жизни... И ты понимаешь, что стоишь у последней черты, тебе дается последний выбор...
Я его сделал.
Да, я катастрофически боюсь принадлежать. Я признаю: я принадлежу - тебе. Навсегда. Я буду принадлежать тебе весь - ведь это уже так. Я хочу жить, и жить с тобой. Жить прекрасно.
Я люблю тебя. Только ты. Я просто не могу потерять тебя.
Part II. Задержаться.
--------------------------------
...Он
вдруг оторвался от экрана и заметил, что пришла ночь. Он вдруг вырвался
из грез и оказался один на один с тишиной. Он панически боялся тишины,
но тут тишина была не обычная – она была еще глубже и обволакивала,
подчеркнутая мерным тиканьем часов. Он начал задыхаться ей, как тяжелой
мутной водой. Оставался один путь – в постель. Там она не могла достать
его. Если подоткнуть одеяло со всех сторон, то его никто не достанет...
«Ненавидеть.
Ненавидеть себя. Ненавидеть тупо и безысходно. Ненавидеть глаза, что
посмели смотреть так. Ненавидеть губы, что вместо слов любви
произносили те слова. Ненавидеть руки, что посмели прикоснуться к этому
нежному существу не с лаской, а с грубой силой. Ненавидеть себя так же
страстно, как любить это существо. Сжимать зубы до звона в висках,
осторожно прикасаясь губами к этим нежным рукам.
Любить... Неужели
любовь всегда такая – тяжелая, жестокая, кровавая?.. В крови
рождающаяся, на крови вырастающая, кровью проявляющаяся?.. Неужели эти
кровавые росчерки и есть мое настоящее признание в любви?..»
Он
лежал, свернувшись в этой тишине, пробуя ее на вкус, но он оставался
прежним – тяжелой мутной воды, оттененной мерным тиканьем
часов...
--------------------------------
Вечер. Странный натюрморт из из кремовых складок полотенца в вазочке с конфетами... Ирландское пиво... Тишина... "Мы ведь все решили - все!" "Да, мы все решили" - Стена. Ледяная усталость. Отчуждение и нежелание скрывать боль.
Внутри с хрустом лопается стекло - сердца. Осколки шелестят, осыпаясь.
Утро. "Я люблю тебя. Ты принадлежишь мне. Только мне" Паутина рук, обнимающая мир снаружи. Тепло и почти доверие...
Прямоугольник двери. "А если я закончусь? Таких как я больше нет..." До дрожи легкая пощечина сожаления-безысходности.
Привкус соленого железа на губах, целующих руки пустоты...
Дни как хрупкие листья ложились к его сапогам,
Призывая смириться с жестокой любовью к потерям.
Он любил напиваться и гнать откровенья врагам -
Он не верил друзьям, а себе - еще больше не верил.
--------------------------------
Огромные светлые глаза, полные глубокой, недостижимой боли. "Ты не любишь меня"
Люблю! Люблю - как же тебе это еще сказать???
Золотистый водопад по зеленому шелку. "Ты больше не нуждаешься во мне. Ты научился у меня всему - и все"
Где-то в глубине падают и разбиваются миры. Глаза горят изнутри. Молчать - и ждать.
Пока найдутся слова.
В которых не будет жестокости.
В которых не будет острых граней.
В которых не будет ядовитых шипов.
В которых не будет горечи.
В которых не будет смерти.
Смотреть - и умирать. И убивать себя. Медленно. Верно.
Но боги, как хочется не задеть - тебя!..
Уйти - вернуться - молчать - любить - заснуть.
Проснуться...
Огромные светлые глаза, ясно-утренние. "Я думаю о плохом"
Убить себя. Не поможет.
Полуоборот на пороге. Поцелуй без жеста, резкий металлический удар двери и привкус соленого металла на губах.
Найти слова.
В которых не будет крови.
Part I. Сбежать.
--------------------------------
Я
всегда уходил. Просто уходил в попытках никогда не возвращаться. В
попытках разбивать время руками. В попытках разбивать руки о свои
отражения. В попытках разбивать отражения в своем лице широко
раскрытыми ладонями. В попытках разбивать свои отражения о широко
раскрытые глаза.
И я снова ухожу. Это ведь так просто. Как прочертить навигационную траекторию.
Так
просто не оглянуться назад - туда, где чернеют и дымятся сожженные
поля, где вспарывает небо остов того, что было раньше моим домом и мной
самим.
Это так просто - ведь у меня больше нет дома. Не за что зацепиться взглядом.
Так же, как и нечего искать внутри себя. В выжженной пустоте.
Я УНИЧТОЖИЛ свой мир.
Я УНИЧТОЖИЛ себя.
Я боюсь уничтожить тех, кого люблю.
--------------------------------
Боль, такая привычная тупая боль.
Не боль порезаных рук - она почти незаметна уже.
А эта - навечно поселившаяся.
Любить больно, не любить невозможно.
Зарядить парализатор и выстрелить в руку.
На всякий случай.
Чтоб ничего глупого не случилось.
Я не знаю, сколько еще можно говорить о том, что уже обсуждено сто раз.
И в сто первый раз приходить к одному и тому же.
К тому, что если пытаться разрешить ситуацию - конструктивно или дестуктивно - результат один.
Мой отказ.
От всего.
Я по-другому не умею.
Не научили.
Прости.
--------------------------------
Еда теряет вкус.
Мир теряет объем.
Теряет наполненность.
Теряет краски.
Действие теряет направленность.
Деятельность теряет цель.
Даже сквозь прицел уже не увидеть смысла...
--------------------------------
День...
Золой костра, прожилками на речных тростниках, птичьими следами на песке "Я - твой. Я люблю только ТЕБЯ. Помнишь?"
Осколки тонкого стекла в кошачьих лапках...
Сержант запрокинул голову и плотно сжал губы, задерживая дыхание и пытаясь глотать волны судорожно-теплой слабости...
Вскользь по широко раскрытым глазам - лезвием... "Недоделанным подобием"... Он не понимает, о чем...
Сомнение
холодным скользким пресмыкающимся по венам. Черные всполохи на
периферии ослепленного взгляда. Черная полоса врезается в запястье как
мономолекулярная нить. Черные строчки убегают в безответное "никуда",
холодное и абстрактное. Никогда. Нигде.
Осколки тонкого стекла в кошачьих лапках...
--------------------------------
Он
замер. Единственной вещью, которой он всегда боялся, был холод. Но
теперь он был вынужден заморозить себя. Потому что появился еще один
страх - пустота. И она гораздо страшнее. Пустота, когда ты сам
сознательно все у себя отнял, свернул все хорошее в плотный комок и
убрал подальше, чтоб не задеть. А потом аккуратно сложил все в центре и
сжег, обуглив даже стены.
А тайник под половицей остался.
Потому
что тайник принадлежит не ему. И он отдаст - дождется и отдаст. Он не
будет думать о том, что пустота - это все, что у него останется. Он не
будет думать о том, что холод, заполнивший выжженные вены и глаза - уже
навеки. Он не будет думать.
Просто считать. Два промежутка по несколько часов уже прошли. Осталось еще пять - может больше. Но не меньше.
Будем следить за тем, как они уползают, и не будем думать о том, что кто-то внутри умирает.